Опубликовано в рубрике Я дaжe рeклaмирую иx нa свoиx стрaницax в интeрнeтe. Вaм нe стрaшнo? фoтo: Aлeнa Лeвчeнкo
— Рoмaн, вы ужe уxoдили из «Тexнoлoгии» нa дoлгиx 10 лeт, нo пoтoм вeрнулись в «рoдныe пeнaты». — Нa сaмoм дeлe дoстaтoчнo высoкий, пoтoму чтo упрoщeниe и удeшeвлeниe прoцeссa прoизвoдствa музыки привeлo к тoму, чтo сeгoдня кaждый шкoльник, нaкaчaв пирaтскoгo сoфтa и прoгрaмм из интeрнeтa, мoжeт нaписaть трeк и стaть aртистoм. Тaк мы пoтиxoньку гoтoвимся к бoльшoму сoльнoму кoнцeрту в Мoсквe вeснoй, нa кoтoрoм, сoбствeннo, и сoстoится прeзeнтaция мoeгo сoльнoгo прoeктa. Рaньшe были рoк-клубы, нo oни умeрли. Рaбoчee нaзвaниe — «Вeснa», пo имeни oднoй из пeсeн. Рaбoтaть нaд ним в кoнтeкстe «Тexнoлoгии» aбсoлютнo нeвoзмoжнo. БГ в пoлитику никoгдa нe лeз. Eсли, кaк мы ужe гoвoрили, люди зaчинaли дeтeй пoд «Стрaнныe танцы», страшно представить себе, чтобы они стали это делать под какой-то политизированный агрессивный манифест, и какое инфернальное существо в итоге могло родиться. На самом деле буду банален, но талант пробьет себе дорогу. — Если говорить конкретно о синти-попе, его поклонников действительно осталось очень мало. Свежие композиции никак не укладываются в прокрустово ложе пресловутых «кнопок» и холодного звучания синти-попа, от которого сегодня кайфует только небольшое количество фанатов. Их уже даже стали называть исключительно треками, что меня, честно говоря, подбешивает: трек у диджея, а произведение, где есть вокал, — это песня. — Каков уровень конкуренции? Меня ничто не может сбить с пути или отвлечь, никакие приближающиеся к Земле метеориты и астероиды. Брюзжу по-стариковски (смеется). — Это зависит исключительно от умения сохранять внутреннее равновесие и фильтровать информацию. Тот же синти-поп в 80-х был уделом богатых эстетов, которые могли себе позволить купить синтезатор, а сегодня люди просто используют уже готовый набор звуков. Кроме «Поезда в огне» и еще нескольких композиций, в которых Борис Борисович в завуалированной, аллегорической форме поднимает политические темы, у него не было таких вещей. — Мне никогда не хотелось петь передовицы из газеты, как это любили делать многие группы в конце 1980-х. Поэтому я решил поставить жирную точку. — В чем концепция нового сольного проекта? Ребята играют очень качественный, приятный, достаточно тяжелый рок. — Нет. Все-таки с этой командой у вас связана целая жизнь… Синти-поп ушел в глубокий андеграунд, и там он, в общем-то, занял свою достойную нишу. Раньше я сидел и основательно работал над пластинкой, выстраивая песни в определенном порядке (например, у Дитера Болена «подсмотрел» фишку — ставить медляк третьим по счету), думал о том, как будет развиваться динамика от композиции к композиции, создавал концепт. Уже начиная с 1993 года, я работал как композитор, аранжировщик с другими исполнителями, не говоря уже о моих сольных проектах. Знаете, чтобы понять женщину, нужно думать, как туфли. Большинство стилей не вечны и переживают свои взлеты и падения… Но в целом единого музыкального сообщества не существует. Но все-таки мои семь гитар мне дороже. И сейчас для меня самое главное — это новый старт в качестве сольного исполнителя. Не будете потом жалеть? Меня тут спросили на радио: «А что вы можете предложить молодежи?» То же самое, что и всем остальным. Если раньше на подобные мероприятия приезжали десятки зарубежных коллективов, сегодня все это превратилось в унылые междусобойчики. Вообще, мне присылают много музыки, и жемчужины, конечно, приходится вылавливать из общей кучи навоза. Это, конечно, чертовски лестно, но когда ты слышишь это в сотый раз, начинаешь чувствовать себя древним ископаемым, музейным экспонатом или младшим братом Кобзона. Мне хочется сделать именно такую. У меня накопилось много нового материала, с которым хочется двигаться дальше. Я воспитывался на западной музыке, и в песнях таких исполнителей новой волны, как Duran Duran, New Order, Alphaville, если и появлялись политические нотки, то очень эпизодически. Я почувствовал, что группа превращается в нафталиновую субстанцию, все выступления сводятся к участию в дискотеках ретро-радиостанций или в сомнительных сборных солянках с участием групп, которых я лично в своем хит-параде никогда не отмечал и тем более не думал, что окажусь с ними на одной сцене. Кроме того, половину песен, на которые снимаются клипы, ты в принципе не будешь слушать без визуального сопровождения. Хочется, не побоюсь громких слов, творить для вечности. — Когда вы начинали свой славный путь, в музыкальном мире были разные настроения — и протестный рок, и психоделические авангардисты. Но мне иногда интересны коллаборации с зарубежными артистами. У меня уже было несколько выступлений со свежим материалом, и я чувствую отклик. То же самое здесь: чтобы, например, работать во Франции, где я записывал альбом, нужно вырасти в той культурной среде или по крайней мере провести в ней долгое время. Мы уже сняли один клип в намеренно очень простой стилистике конца 1980-х — начала 90-х, где видеоряд не отвлекает от самой песни и одновременно создает определенную атмосферу. Я вижу, например, как люди, услышав песню впервые, уже на третьем припеве начинают подпевать. — Раз уж мы заговорили о клипах, когда они только появились на отечественном телевидении, это была диковинка. Просто я вижу много людей, которые остро на все реагируют, и в итоге сходят с ума, стоят с плакатами на пикетах, встречают очередной конец света. Песня появится в нескольких вариантах — на ее родном языке, на английском и на смеси русского и греческого. Такие направления, как классический рок-н-ролл, рокабилли, блюз, классический хардрок никуда не исчезают. В общем, задача номер один сейчас максимально интересно представить публике несколько новых композиций. Я на сто процентов уверен, что группа «Технология» — это уже отживший свой век проект. — Тем не менее музыканты тоже живут не под стеклянным колпаком. фото: Алена Левченко
Сегодня в эпоху интернета, клипового мышления и процветания самых разных пиратских сервисов, где можно найти любую музыку, люди как правило не слушают альбомы, они слушают отдельные песни. Но когда ты попадаешь в эту жуткую ностальгическую обойму, такое происходит все чаще. — И тем, и другим приходится не просто. Так что работа за рубежом была для меня просто опытом. Если у тебя действительно есть что-то интересное, рано или поздно на него появится спрос. По идее выявлением чего-то интересного и стоящего могли бы заниматься музыкальные порталы и радиостанции. Я даже хотел найти камеру Super VHS, но все мои знакомые операторы сказали, что не хранят такое старье. Я считаю, что музыка должна нести людям радость. Есть редкие случаи, когда артисты становятся популярными только благодаря интернету. Но на радио крутят то, что либо нравится его владельцу, либо приносит прибыль. Даже когда я был молодым и горячим, меня тоже не тянуло в эту сферу. У нас в стране часто происходит так: сначала все смеются над ABBA, а потом, спустя 10 лет, начинают ахать, как это было здорово. — Судя по результату, который выдают многие исполнители, все стремятся потратить поменьше денег. Что нам остается еще делать? Но это как правило не имеет никакого отношения к творчеству. Часто заказчики корпоративных концертов говорят: «Только не пойте ничего нового, только старые песни. Сегодня каждый за себя: у нас все-таки какой-никакой, но капитализм, пусть и построенный по мотивам книги «Незнайка на Луне». У меня от этого волосы вставали дыбом. И как можно защититься от ее негативного воздействия? — У вас был опыт работы за рубежом. Мы выросли на них, мы зачали своих детей под «Странные танцы». Очень многие артисты жалуются мне в интервью, что публика постоянно просит сыграть «что-нибудь старенькое», а к новому наоборот относится с большим недоверием… Мне все-таки не 20 лет, и я как-то научился, читая новости, каждый раз не падать в обморок, а просто смотреть на это все со стороны и делать выводы: «Ну вот — конец еще ближе. У меня собирается отличный состав музыкантов. Есть ли в этой истории общий лейтмотив? Любители олдскула, конечно, остались, но они попрятались по маленьким местечковым клубам. Русскую музыку я стал слушать лет в 15, и это был «Аквариум», который я полюбил с тех пор раз и навсегда. — Современная музыкальная индустрия находится на том этапе развития, когда мыслить крупными формами — эпичными альбомами — уже не имеет смысла. Не было мыслей бросить все и остаться там? Вообще, сказывается общий кризис. Как в этой ситуации быть слушателям и артистам? AC/DC как начали рубить в 1970-х годах, так и рубят одно и то же до сих пор. А даже если скажут, им и их фанатам будет все равно. Это заметно даже по фестивалям, которые каждый год устраивают энтузиасты. Уже после выхода нескольких синглов мы выпустим альбом. Я сам могу пройтись по таким вопросам на своей странице в соцсети, но петь об этом не стану, и дело не в возрасте. Пренебречь и вальсировать». Я сам очень люблю синтезаторы, у меня есть целая коллекция… То же самое случилось с «Технологией». Вообще, я считаю, что это — прерогатива журналистов, блоггеров… В основном все клипы достаточно простые, снятые в павильоне с небольшими вкраплениями компьютерной графики. — Начинать все с чистого листа в 20 лет и в уже зрелом возрасте — разные вещи. Среди них, например — Олег Абрамов, гитарист «Свинцового тумана», с которым мы играли еще 20 лет назад. А потом, если говорить откровенно, чего бояться? И оно очень символичное, потому что сейчас я действительно ощущаю некое возрождение после летаргического зимнего сна, в котором пребывала в последние годы «Технология». Я не завишу ни от каких сторонних авторов, поэтов, аранжировщиков, все делаю сам на своей студии. — Да, например, группа «Едва ли». Мы пытались войти в одну реку дважды на волне ностальгических настроений публики, записали альбом, несколько синглов, но, как оказалось, никому это было не нужно. Но это я так… — Существует ли сегодня в России, на ваш взгляд, какое-то музыкальное сообщество, или наступило время индивидуалистов? Как сейчас, на ваш взгляд, изменилась индустрия их производства в России? Французский музыкальный рынок, с одной стороны, близок к нашему тем, что упор там также делается на текстовую составляющую, с другой — он очень специфичен. Так произошло с Петром Наличем, Игорем Растеряевым… Мы свою задачу выполнили, в истории остались, а лохматить бабушку дальше, биться в конвульсиях я не вижу никакого смысла. Это не сложно для меня. — Возникает еще другая проблема: в тоннах музыкального шлака очень сложно найти что-то стоящее. Все трясли хаером и обесцвечивали волосы, а сегодня все это куда-то ушло, и в тяжелой музыке модными стали совсем другие стили. — Как говорил герой «Чародеев» — «вижу цель, не вижу препятствий». Например, в 1980-е был дико популярен спид- и треш-металл. А у меня заношены трусы-ы-ы!», — когда я выступал на первом воронежском рок-фестивале, такого материала там было процентов 90. Это гитарная музыка, с которой начался рок-н-ролл и которой он закончится. Сейчас, я так понимаю, мосты сожжены окончательно. Как влияет на творческого человека окружающая действительность? Например, сейчас мы записываем дуэт с греческой певицей, с которой случайно познакомились летом в Москве на греческом фестивале. Почему вас привлекла именно неоромантическая сцена? На контрасте с теми жанрами, которые отживают свой век, есть музыка вне времени. Каждый сам борется за свое место под солнцем. «А в магазине нету колбасы-ы-ы! Там все было красиво, неоромантично… Проблема многих молодых команд в том, что они придумывают себе сложно запоминающиеся названия. — Так ли их немного этих ностальгирующих фанатов? То есть конкуренция высока, но уровень профессионализма падает. На кнопки я жать больше не собираюсь. — Не вся, а только ее часть. Сейчас мы пишем сценарии клипов еще для двух песен и устроили конкурс для слушателей на лучшее лирик-видео: это формат, когда на музыку просто накладываются какие-то картинки, сменяющие друг друга, а на них параллельно отображается текст, и, оказывается, сейчас такие видео — самые просматриваемые в интернете. Осталось очень мало сюжетных историй. Я не ставлю перед собой цели работать на какую-то определенную возрастную аудиторию — это заказуха и внутренняя проституция. У меня есть своя жизнь, свои цели и задачи. Все хиты «Технологии» — «Нажми на кнопку», «Рано или поздно», «Странные игры», «Полчаса» — написал я. При этом никто им не скажет: «Парни, вы не актуальны». — Есть некие кланы, тусовки, которые собираются вокруг определенных композиторов, продюсеров или музыкантов. — Вы сами находите каких-то любопытных молодых исполнителей? Значит, это цепляет, и я двигаюсь в правильном направлении. Уподобляться им совершенно не хочется. Так что пришлось создавать эффект «плывущей» картинки, как на питерском телевидении 1989-го года, с помощью современных программ. Мне не хочется превращаться в мумию и скрипучим голосом завывать «нажми на кнопку».