Опубликовано в рубрике 
Пoслeдниe дeсять лeт пeрeд пeрexoдoм в нoвoe тысячeлeтиe выдaлись нaсыщeнными — нe тoлькo для того Рoссии, в кoтoрoй прoисxoдили пoлитичeскиe, сoциaльныe и экoнoмичeскиe кaтaстрoфы, нo и во (избежание всeгo мирa. С oкoнчaниeм истoрии Совок зaвeршилaсь и «xoлoднaя вoйнa», a знaчит, нa улицы Мoсквы, Сaнкт-Пeтeрбургa и другиx бoльшиx гoрoдoв xлынулa «зaпрeщeнкa» в видe жeлaнныx всeми джинсoв Mawina, кoтoрую нaрoд рaдoстнo пeрeимeнoвaл в «Мaльвину», дeфицитныx кeдoв и крoссoвoк и, кoнeчнo, зaвeтныx спoртивныx кoстюмoв с тoй сaмoй бoлoньeвoй ткaни. И пoкa нaши сooтeчeствeнники привыкaли к тaкoму oбилию и мнoгooбрaзию, нaчинaя пoзнaвaть перегар бeскoнeчнoгo пoтрeблeния, oстaльнoй свет пoстeпeннo oткaзывaлся oт этoй пaрaдигмы. В пoльзу чeгo?
Мoдeльный черта
Стрaсть к кричaщeй рoскoши, пoкaзнoму бoгaтству, кo всeму прeувeличeннoму и гипeртрoфирoвaннoму, кoтoрaя зaxвaтилa умы в вoсьмидeсятыe, пoстeпeннo нaчaлa зaтуxaть. Этo и пoнятнo: чрeзмeрнoсть вo всeм, чтo касается модной круги, рано или поздно должна была прискучить, и так оно и случилось.
(само собой) разумеется, идеалы и стандарты женской и мужеский красоты все еще оставались прежними, однако химическая завивка и очень броский макияж уступили место естественности. В начале девяностых бешеную попсовость приобрели так называемые топ- сиречь супермодели. Конечно, они существовали и до, но именно в девяностых манекенщицы превратились в звезд всемирный величины, знаменитостей, которые напрямую влияли получи и распишись наше представление о прекрасном. Самыми богатыми и популярными изо них стали девушки изо так называемой большой пятерки — как они добились невероятных, скромно-таки феноменальных успехов (а скопом с тем и феноменальных гонораров). Каждая прежде сих пор остается олицетворением дамское сословие-мечты, иконы стиля того времени. Голос, конечно, о Синди Кроуфорд, Наоми Кэмпбелл, Линде Евангелисте, Кристи Тарлингтон и Татьяне Патитц — они пятеркой украсили обложку одного с ведущих глянцевых журналов, в одночасье став звездами мирового масштаба. С течением времени к ним в звании «супер» присоединилась Клаудиа Шиффер. Статные, с копной шикарных волосище, с точеными чертами лица и теми самыми ногами «от ушей», со своим характером, со своей изюминкой и узнаваемой чертой — совершенно мир знал их ровно по именам, и к середине девяностых они начали соревновать в своей популярности и влиятельности с первыми голливудскими красавицами. Дело модели стала пределом мечтаний тысяч девчонок. Девушки постарше старались находиться на своих кумиров — отращивали я у мамы дурочка, садились на строгие диеты, учились мастерству макияжа. Кони мечтали о судьбе модели на своих детей, помня каноническую фразу Евангелисты: «Меньше нежели за десять тысяч долларов в погода я не поднимусь из своей постели».
Церемония идеальной женственности длилось, как бы то ни было, не так долго, и ближе к концу десятилетия люди признало и полюбило совершенно иную женскую осанка. На эту смену вкусов повлияла дерзкая англичанка Кейт Мосс. Она перевернула индустрию моды с ног для голову, ворвавшись в «Большую пятерку» и заслужив пэрство супермодели, несмотря на домашние «скромные» данные — сравнительно с ноготок рост, по-мальчишески угловатую фигуру, неяркие внешний вид лица. Но эта будто бы неяркость и стала отличительной особенностью Кейт — изможденное, бледное личико, русые волосы, ресницы и брови, уставший созерцание, стертый, будто вчерашний оформление, равнодушная полуулыбка… Мосс была объявлена новой иконой стиля, музой множества дизайнеров и олицетворением приблизительно называемого героинового шика. Все конечно, зачастую это была только стилизация, но в то перепавшее слишком многие были знакомы с запрещенными препаратами и выглядели соразмерно.
К слову, именно Мосс стала одним с популяризаторов набиравшего силу минимализма. Любимой униформой модели стали узкие простые брюки, белые майки, в том числе «алкоголички», крассы или туфли-лодочки. Никаких аксессуаров, броских либо — либо громоздких украшений, никакой укладки: наскороту забранные в хвост или распущенные согласно плечам волосы — вот и весь прическа.
Именно в девяностые поднялись и окрепли модные в домашних условиях, исповедующие лаконичность: берет вершины Jil Sander, заявляет о себя Helmut Lang, доводит минимализм после унисекса Calvin Klein. К слову, если на то пошло же зарождается и интерес к андрогинности, и та а Кейт Мосс при всей своей трогательности — его первая солнышко. Ультраженственность постепенно сдает приманка позиции, но все вдобавок остается влиятельной.
Голливуд поставляет кумиров на равных с подиумом. В то время зажигается (небесное) светило матерого сегодня Леонардо Ди Каприо: раз такие пироги юный Лео снимается в «Титанике» Джеймса Кэмерона, и панорама открывает ему дорогу к прославленный славе. По всему миру девчонки (и мальчишки, зачем уж скрывать) носят футболки с принтами с фильма-катастрофы: кто-то предпочитает изображения корабля, а который-то — фото влюбленных персонажей Ди Каприо и Кейт Уинслет. Общо, последнее десятилетие двадцатого века подарило нам всех тех, кого да мы с тобой сегодня признаем главными небожителями голливудского олимпа: Дженнифер Энистон (и ее легендарных коллег с сериала «Друзья»), Николь Кидман, Джулию Робертс и Милу Йовович. Весь эти актрисы предпочитали варенки юбкам, отлично смотрелись в пиджаках, успешно создавали образы расслабленных «своих девчонок» в безразмерных рубашках и футболках с выцветшими принтами. Олицетворением бабье той эпохи наравне с Кейт Мосс и Синди Кроуфорд могла комплекция Деми Мур, а точнее, ее кассиопея из фильма «Привидение». Типичный короткий боб, джинсы с высокой посадкой, рубаха возлюбленного — что может бытовать лучше? К слову, о сорочках…
Музыкальная несессер
Сексуальность супермоделей и элегантная протокольность Энистон или Мур сводили с ума несметное число, но они едва ли могли тягаться по уровню популярности с простым парнем изо городка Абердин, который изменил далеко не только музыкальный мир, только и мир моды — и изменил его без срока. Речь, конечно, о Курте Кобейне, создателе и лидере группы Nirvana. Его называли голосом поколения X, и дьявол был им буквально и метафорично. Курт был настолько равнодушен к шоу-бизнесу и модному миру в частности, будто, будучи уже очень и адски богатым человеком, продолжал трепать свои старые рваные брюки и истертую клетчатую рубашку. Тряпье, хлам, даже грязь — узнаваемые отличительные черты лица стиля гранж, которым отнюдь не преминули вдохновиться модные дизайнеры. Признанным кутюрье новой модной субкультуры стала Вивьен Вествуд, английская женщина панка и известная поклонница творчества Кобейна. Обаче, его талант признавали и вдохновлялись им невыгодный только дизайнеры, но и модели — примерно сказать, «черная пантера» Наоми Кэмпбелл, сходя с подиума, спешила нарядиться в нечто бесформенное и рваное. Ее беззаветная к гранжу заметил Марк Джейкобс, что пригласил Наоми стать его музой. Собственными глазами (видеть) Кобейн, совершивший самоубийство в 1994 году, мало-: неграмотный проявлял никакого интереса к тому влиянию, которое симпатия оказал на fashion-сферу, и раньше конца своих дней появлялся бери сцене в выцветших майках и видавших ожидание кедах.
Менее равнодушными к своему внешнему виду не грех назвать суровых мужчин с групп Scooter и Prodigy. И неравно первые еще как-то держались в рамках приличий, просто-напросто иногда выбривая себе бровь, так вторые пустились во кончено тяжкие, воспев рейв-движение. Власы всех оттенков, дикие укладки, пирсинг, черные ногти, неоновые расцветки — музыканты демонстрировали нам, который во что горазд.
Не в пример более гламурными были представители попик-сцены. Это была пора герлз- и бойз-бендов, в которых влюблялись и старый и малый подростки мира. Девушки мечтали о концертах парней изо Backstreet Boys, отплясывающих в сцене в футуристичных серебряных костюмах, разве а парни заглядывались на бойких Spice Girls. У музыкальной индустрии появилась своя «большая пятерка», и сии девушки были куда ближе к своим поклонникам, нежели богоподобные модели. Совершенно неодинаковые по типажу, они стали примером про подражания. Кто-то, кому были до душе спорт и комфорт, ориентировались бери стили Спорти и Скэри, любители рейва предпочитали образы Беби Спайс, за женственные комплекты отвечали Пош и Джинджер. Постоянно пятеро ловко носили ботасы и сапоги-ботфорты на платформах, вызывающие мини и, действительно, леопардовый принт, ставший главным трендом времени. Его вывел в большой свет Роберто Кавалли, но эксплуатировали по сию пору, от Джанни Версаче давно Карла Лагерфельда. Естественно, далеко не могли остаться в стороне и британские певицы.
Кобейн и Nirvana, «перчинки» изо Spice Girls и сумасшедшие парень из Prodigy стали ярким примером того, чисто музыкальный мир может образовывать представление о том, «что такое в ажуре, а что такое плохо», правильнее, модно и нет. За ними потянулись оставшиеся представители сферы искусств — к примеру (сказать), упомянутые уже актеры с сериала «Друзья». Их персонажи стали образцовыми представителми времени, отражениями реальных людей, молодежь которых пришлась на девяностые. Основой всех образов, естественно, была джинса — куртки, одежда, комбинезоны, юбки, словом, любое, что можно себе состроить. Сериал шел десять планирование, и все тенденции, менявшиеся ото сезона к сезону, были видны возьми экранах поклонников «Друзей».
Сегодняшний день субкультуры девяностых плавно и нормально внедрились в современную индустрию. Укороченные топы, принты нате трикотаже, джинсовые брюки и куртки, клетчатые рубашки поселились в гардеробах современных модниц. Звездные почитатели «лихих времен» — Рита Гора, Кара Делавинь, Кэтти Перри — носят вельветы с низкой посадкой, безразмерные бомберы, вязаные шапочки и никак не отказывают себе в удовольствии «выгулять» леопардовые скарб.
Кажется, это было неизвестно зачем недавно — и вот уже автор этих строк разбираем последнее десятилетие двадцатого века на правах эпоху, повлиявшую на нашу бытье и на fashionсообщество в частности. Базовые хурды-мурды, без которых сложно себя представить нашего с вами сооте-чественника, — имущество великих Версаче, Кавалли, Тамара Форда и Александра Маккуина, потрясших индустрию. Их начинание продолжается и сегодня, и чем опосля — тем ближе подиум и финальный потребитель, тем человечнее и понятнее «высокая мода».